Кому-нить надо?
Могу - ГП, первые два сезона СПН, 9-10 Доктор, наверное. Гет, джен, преслэш.
С вас - ключевые слова и/или картинка или музыка в настроение.
Можно оридж - заказываете героев и та же песня/картинка в настроение.
Из новогодних заказов остались два СПНовских, один по Доктору, два ГПшных, один оридж и один кроссовер.
"Гиниальностей" не обещаю, хе-хе.
Итак, смельчаки:
читать дальше
Что-нибудь такое безнадёжное-безнадёжное. И правдивое. И, возможно, с просветом счастья в конце...
[L]Полина&ЭльФ[/L] Дебильно-радостный-брызжущий-оптимизьмом дженовый эдвенчер с
грифами-слизами в качестве действующих лиц - типа и тем и тем треба
отыскать, ну допустим, в кабинете Амбридж или в каморке Филча какую-то
важную в символическом смысле мелочевку и заради этого они объединяют
свои усилия. Представители упомянутых факультетов могут кто угодно, но
больше, чем по одной штуке.
Икар Монгольфье Райт
а еще спн под "падшего ангела" наутилусов. преслэш.
а еще...если можно еще?
И хочется, чтобы это несколько со стороны показано было. Слухами там, сплетнями...) Ну, как выйдет, если получится...
можно с просветом в конце. Финал на твое усмотрение).
(картинка называется Bad Erecton, и она на Девиан Арте)
Grassy (в ЖЖ) - я хочу с этой же иллюстрацией. пусть это будут 9 и 10 доктор, 60 слов, война времени.
слова
"плед и очаг"
на песню Bang Gang - Something Wrong.
kasmunaut -
картинка - известный арт Acid "Боггарт", R
www.flickr.com/photos/shmileblik/3262269813/
Сара Хагерзак - джен, Снейп/Хаул
Lavrensia (в ЖЖ) -
+ оридж-драббл про главного отрицательного перса из моего ненаписанного ориджа.
margelaene (в ЖЖ) - по ГП, Снарри. Перепев из "Акамие":
танцуй, красивый - время подождёт,
пока танцуешь, Троя не падет
и Карфаген не может быть разрушен,
пусть только мне - пусть даже мне не нужен
беспечный, вольный, вечный твой полёт,
танцуй, красивый, время подождёт,
история не сделает ни шагу,
я и мараю белую бумагу,
танцуй, красивый, это все пройдет,
отступит боль, рассыплются гробницы,
иные имена, иные лица,
звезда падет и новая взойдет,
и это никогда не повторится -
не кончится, танцуй, красивый, пусть
звездой восходит новая надежда,
пусть все, пусть ничего уже как прежде,
но ты танцуешь - значит, я вернусь:
любить, сражаться и марать бумагу,
история не сделает ни шагу
без нас.
танцуй, красивый.
Готово:
Заказ evenover
Фэндом СПН. Но, честно говоря, меня там куда больше, чем Винчестверов.
Зато ровно сто слов.
читать дальшеЗнаешь, чего я хотел бы?
Найти пульт от проигрывателя. Давишь на две стрелки, и жизнь побежала назад. Еще кнопка – и нужная картинка застыла на экране.
Я бы вернулся в те дни, когда всего этого не было. Ангелов, пророков, Жнецов и прочей нечисти. А были только твоя «Импала», твоя отстойная музыка в динамиках, отцовский дневник и багажник, набитый оружием. Никакой магии – только знания и способность быстро соображать. Когда вся жизнь была дорогой от города к городу. Когда все было просто и понятно. Когда отцу можно было просто позвонить.
Когда ты еще не умирал.
И даже раньше – когда я еще не ушел.
Заказ Lesta~X
гарридрака по картинке www.flickr.com/photos/shmileblik/3262269813/
читать дальше
Малфой снова отчаянно завидует Поттеру.
Местное злое солнце нежно ласкает, покрывает сусальным золотом кожу черноволосого аврора. Шальной ветер запутался в его буйной шевелюре, должно быть, во время одной из безумных прогулок верхом на метле или какой-то из местных полудиких лошадей. Поттер весь пропитан солнцем и ветром.
Сам же Драко обгорает здесь до волдырей в считанные секунды. Весь день он проводит в отлично кондиционируемом номере гостиницы. Снуют туда-сюда совы и райские птицы, то и дело вспыхивает зелеными искрами камин. Это вам не Аврором работать. В бизнесе не бывает отпусков.
Когда воздух за окном становится золотистым и сочным, как лучший эльфийский многолетний мед, Малфой облачается в белое и идет на поиски Поттера. Чтобы тронуть пальцами ветерок в его волосах и слизнуть с его кожи капельки солнца.
Счастье. Три дня, не считая дороги.
Заказ TerryBolger - Перси & Снейп, "общая работа", джен
читать дальше
- Директор Снейп? Могу я войти?
С самого утра дурные новости. А теперь еще и этот.
- Младший помощник Министра. Чем обязан?
Перси Уизли неуклюже выбирается из камина. Отряхнул мантию и поднял взгляд на Снейпа.
«Не очень-то ты выглядишь для счастливчика».
- В министерство поступил сигнал о серьезном правонарушении. Совершенном студентами Хогвартса по отношению к имуществу школы.
Уизли переминается с ноги на ногу и смешно трет нос. На нем несвежая мантия, а манжеты заляпаны чернилами. Но волосы тщательно зализаны, а напыщенности в голосе хватит на трех таких выскочек-горностаев.
Снейп отходит к окну. С неудовольствием морщится. Ну к чему столько солнца?
- Поправка, младший помощник министра, - черный взгляд скрещивается с карим. – Чуть было не совершенном. Благодаря моей бдительности и профессионализму, инцидент успешно предотвращен. Виновные наказаны по всей строгости, а упомянутое имущество помещено на хранение в банк Гринготтс. Во избежание дальнейших провокаций.
Уизли строчит в своем блокноте. Потом снова поднимает глаза.
- О каких именно студентах идет речь, директор?
Снейп улыбается с видимым удовольствием.
- Мистер Лонгботтом, седьмой курс, Гриффиндор. Мисс Лавгуд, шестой курс, Рейвенкло … Мисс Уизли, шестой курс, Гриффиндор.
Перо Уизли ни на мгновение не сбивается с ритма.
- Какое наказание вы сочли нужным назначить? Правонарушение весьма серьезное.
- Смею заверить, наказание также более чем серьезное, - Снейп пристально следит за кончиком пера, скользящим по бумаге со знаками Министерства Магии. – Виновные отбывали наказание в Запретном лесу под надзором школьного лесничего, мистера Хагрида. Он полувеликан, знаете ли.
Перо на мгновение, почти незаметно, сбивается-таки с ритма. Потом Уизли дописывает строчку, прячет блокнот и снова принимает этот напыщенный вид. Приличествующий павлинам и до колик смешной у деревенского петуха.
- Не слишком ли жестокое наказание, директор Снейп? В наше непростое время Министерство заинтересовано во всемерной поддержке всех чистокровных семейств…
- Я – сторонник дисциплины, младший помощник министра. К этому же, я уверен, стремится и Министерство. И пусть масштабы деятельности у нас разные, но будущее страны начинается именно здесь. В школе.
Уизли выдерживает взгляд.
- Благодарю вас, директор Снейп. Я доложу в Министерстве о предпринятых вами весьма, на мой взгляд, эффективных мерах. Также мне приятно будет отметить вашу мудрость, дальновидность и высокую лояльность в личном разговоре с Министром.
- Благодарю, младший помощник министра, - Снейп сдержанно кивает, лицо его по-прежнему непроницаемо. – Могу я еще что-то сделать для вас?
Уизли качает головой и направляется к камину.
- Все мы сейчас делаем одну общую работу, директор.
Заказ Икар Монгольфье Райт и Lavrensia
Луна/Джордж
На песню Никитиных "Двенадцатая ночь" www.bards.ru/play.php?/1mp3/a_Nikitin_Sergej/pu...
Как-то они объединились незаметно.
читать дальшеШум в доме улегся наконец. В камине гостиной тихо потрескивая догорали дрова. Поблескивает забытая кем-то в углу ваза, еще до половины полная пуншем. На полу - мягкие игрушки, сверкающие нити серпантина, пушистая мишура. Под елкой - шаткая пирамида подарков в блестящих коробках и свертках.
Ступая по хрустящему волшебному снегу, укрывшему лестницу, Джордж спустился в гостиную, и устроился на ковре у камина.
Этот ковер самой кричащей и самой гриффиндорской расцветки он купил маме на день рождения уже только сам. Он и мысли не допускал, что она и в самом деле положит его на пол гостиной. Готовился к обычной головомойке, приберегая на «после нее» настоящий подарок. А мама расплакалась, обняла и благодарила, благодарила... И украсила этим уродищем гостиную.
Все ужасающе добры с ним. И так сердечны. И терпеливы.
От этого впору рехнуться.
- Эй, Фредди, - шутливо пожаловался он брату, глядя на огонь, аккуратно обгладывающий поленце в камине. – Они своей добротой меня в гроб загонят.
- Я тоже иногда разговариваю с мамой, - раздался вдруг сонный голос за его спиной. – Мне кажется, ей интересно получать от меня весточки.
Из под свисающих с елки золотых лент выглядывало заспанное лицо Луны Лавгуд. Потом в воздухе прорисовалась рука, отвела со лба спутанные белые волосы.
- В доме кончились кровати? – поинтересовался Джордж, разворачиваясь к ней всем корпусом. – Или это очередное проявление заботы со стороны любимого семейства? Не предаюсь ли я безутешной скорби у рождественской елки?
- Извини, - серьезно сказала Луна, усаживаясь. Мантия-невидимка соскользнула вниз. На Лавгуд была пушистая голубая пижама. – Я не знала, что ты предаешься безутешной скорби. Просто в рождественских елках живут пушистокрылые шизли. Нельзя было упускать такой случай.
- А, ну конечно! Как я мог забыть! – хлопнул Джордж себя ладонью по лбу. – Шизли! Какое же без них Рождество?
- Да, - кивнула Лавгуд. – Это очень полезно – спать под их елкой. Помогает сохранять ясность мыслей и бодрость духа, находить истинное. И отпугивает мозгошмыгов.
- Естественно, - усмехнулся Джордж. Эта опять в своем репертуаре. Ну, хоть кто-то не меняется.
- О, да, - радостно кивнула Луна. Пара пуговиц на пижамной куртке легко и беззвучно покинула свои петли. - А еще, если им понравится излучение твоего мозга, они подарят тебе год самого настоящего счастья.
Хотя, кое-что на ней определенно изменилось. И, надо сказать, в лучшую сторону.
- А зачем мантия?
- А зачем их пугать?
- Резонно, - кивнул Джордж. – Найдется для меня местечко?
Лавгуд просто приподняла уголок мантии-невидимки.
Заказ Anonim53
Луна/Снейп
АУ, ООС. И вообще, все написано кровью жестоко убитого обоснуя и пером улетевшей от нас новизны.
Хэппи-энд, кажется, есть.
читать дальше
Раз.
(вдох… выдох… снова вдох…еще выдох…и снова вдох…кажется получается)
Два.
(все просто главное держать направление главное не уплывать так можно и совсем уплыть)
Три.
(дышать не забывать дышать какая все же скотина … больнобольнобольнояневыдержу)
Четыре.
(нужно в деревню…не к школе…там хоть какой-то шанс…да когда же…)
Три.
(…это все закончится…уже должно)
Четыре.
(все плывет только не отключаться не вздумай отрубиться…кажется это огонь)
В этом мире
…Кто-то скачет по лестнице и что-то поет. Удивительное рядом. Игры и песни в нынешнем Хогвартсе. Кто это у нас такой смелый?
Полоумная Лавгуд. Кто бы сомневался? Гольфы сползли, коленки в кровь разбиты. Скачет вниз по лестнице – две ноги, одна нога, две, одна. И поет.
Раз- два- три- четыре.
Три- четыре, в этом мире
После дня приходит вечер
Я иду к тебе навстречу…
- Здравствуйте, директор Снейп!
Ее взгляд не изменился. Ты это понял еще тогда, поймав всю их троицу, удиравшую с мечом из кабинета директора. У всех прочих – кто осмеливается прямо взглянуть тебе в глаза - взгляд наполнен вызовом, ненавистью. У кого-то презрением. Отвращением. А тут – прежний, безмятежный и дружелюбный взгляд прозрачно-голубых глаз.
Одно слово – полоумная.
- Мисс Лавгуд. Что вы здесь делаете?
-Пою, сэр, - уголки ее губ приподнимаются, а миллионы чужих издевательских улыбок, бывших до, портят тебе впечатление и от этой. Но ее взгляд ясен и чист, как безоблачное небо.
- Это Дорожная песня. Меня научила моя мама. Она говорила, что если очень тяжело, и никаких сил не осталось, а идти еще далеко – такая песенка помогает сократить путь.
- Будьте любезны немедленно сократить себе путь в направлении гостиной вашего факультета, - раздраженно бросаешь ты. Но раздражения и в половину не так много как обычно. Она снова улыбается.
- Хорошо сэр, - скачет вниз, мимо тебя. Две ноги, одна нога. – Спасибо, сэр.
Две ноги, одна нога. Скачет вниз со ступени на ступеньку.
- До свидания, сэр.
Раз- два- три- четыре.
Три- четыре, в этом мире…
А ты идешь вверх, проклиная высокие ступеньки, сумасшедших студентов, троглодитов Кэрроу, холодную осень, директорское кресло и все прочие присужденные тебе прелести жизни. Но немудреный мотивчик словно поселился где-то там, под волосами, вот уже и твои шаги отстукивают тот же ритм.
Три- четыре, в этом мире…
После дня
(двигайся двигайся огонь подбирается ближе не смей закрывать глаза больэтохорошобольэто жизнь…)
Приходит вечер
(зачем все это можетлучшеоставить…все…как…есть)
Я иду
… а ведь когда ты проходил тут немногим раньше, никакой двери в стене не было.
За ней – круглая комната с камином, на стене – гербы трех факультетов. Свечи везде. В углу – наряженная елка. На полу сидит Лавгуд в обнимку с огромной шляпой. Те же битые коленки, стоптанные туфли с улитками рядом с босой ногой. Девчонка поднимает взгляд, и рот ее округляется буквой «о».
- Здравствуйте, директор Снейп.
В камине трещат поленья, а в комнате тепло ровно так, как тебе нравится. Ты опираешься ладонью на спинку вытертого кресла. А Лавгуд смотрит снизу вверх, запрокинув голову так, что кончики волос лежат на полу, прикрывая розовые пальчики ступни, выглядывающей из под юбки.
- Мисс Лавгуд, - сухо говоришь ты. Сухо еще и потому, что сверху, через вырез ее блузки тебе отлично видно все, что есть под ней. И чего там нет. – Мы с вами встречаемся во все более необычных местах.
Лавгуд улыбается, а во взгляде все та же теплая безмятежность.
- Мы играли, директор, - она говорит это так, словно это все объясняет. – Завтра разъезжаемся. Может быть, кто-то назад не вернется.
Она пересаживается, вытягивает вперед длинные белые ноги. И все это не сводя с тебя глаз и не выпуская из рук своей дурацкой шляпы. А ты собираешься с мыслями, чтобы как можно грознее отчитать девчонку, но не можешь почему-то отвести взгляд от голых щиколоток и все теряешь слова. А она говорит и говорит что-то.
- Вот, фанты остались. Все написали разные задания и пожелания друг для друга. А потом вытаскивали. Хотите?
Шляпа с порядком облезлым львом протянута к тебе. А ты смотришь в блестящие глаза и думаешь – а какого черта? Ничего, более похожего на праздник, у тебя точно не будет. И ты садишься в кресло перед ней и выуживаешь из шляпы вчетверо свернутый клочок пергамента. На лице Лавгуд расплывается такое сияние, будто ты только что преподнес ей сундук с бриллиантами и всех этих ее кизляков в придачу.
Пальцы дрожат, пока ты разворачиваешь записку.
Расскажи о самом грустном детском воспоминании.
Она ждет, закусив губу. Суешь записку ей под нос. Она охает, и так смотрит на тебя. Мерлин, да она ждет, когда ты начнешь рассказывать. Одно слово – полоумная.
- У меня всегда спрашивали, хочу я подарок на Рождество или на День рождения, - почему-то говоришь ты вместо гневной отповеди. – Но не было никакой разницы на самом деле, потому что это всегда были ботинки.
Скатываешь пергамент в шарик, бросаешь обратно в шляпу.
- Ваша очередь, мисс Лавгуд.
Она кивает, и долго роется в недрах шляпы, не сводя при этом с тебя взгляда. Вот в ее пальцах замусоленный квадратик. Она разворачивает его. Охает и прижимает бумажку к груди.
Потом смятый комочек оказывается в шляпе, а ее руки – на твоих коленях. Она приподнимется, опираясь, на тебя, и теплые губы сначала скользят по спинке носа, а потом смыкаются на твоих. И еще до того, как ты успеваешь вздохнуть, она уже вскакивает на ноги и убегает.
Тебе остается шляпа и пара стоптанных туфель.
В шляпе всего две записки. Одна твоя, а во второй…
Если тебе чего-то очень хочется, но ты все не можешь решиться - сделай это прямо сейчас.
Ты узнаешь почерк самой Лавгуд.
Одно слово – полоумная.
К тебе навстречу.
Огонь облизывает твои пальцы, выдергивая из блаженного забытья. Дым разрывает легкие. Но тело, кажется, снова начинает повиноваться.
И ты поднимаешься на четвереньки и сквозь дым упрямо ползешь к двери, уже едва видимой. Вдруг пламя почему-то взвивается с ревом вокруг, а на полу под твоим взглядом вырисовываются две стоптанные туфли с улитками по бокам.
До двери, оказывается, всего два шага.
Раз.
Заказ Икар Монгольфье Райт
Гарри, Рон, упоминание нетрадиционной ориентации героя
лежит здесь
Заказ Хвосторожка
Снари, Тонкс
лежит здесь
Заказ kasmunaut
Снарри (пре- , скорее), психодел, отрыв от ральности, полное АУ и ООС. А хто сказал, что низзя?
читать дальше- Ты никогда меня не отпустишь.
***
Сегодня я снова проснулся в чулане под лестницей. Если вчерашний день закончился моей смертью, то сегодняшний всегда начинается с пыльного, обсиженного пауками чулана.
Безумие. Миллион дней чужого безумия. Огромные затопленные подземелья, кишащие змеями. Запутанные улочки бесконечных городов, населенных чудовищами. Безлюдная ледяная пустыня, усыпанная обломками лезвий, небо над которой – поле битвы монструозных призрачных мертвых планет. Затерянный глубоко под водой город. Безвоздушные стерильные просторы Луны.
Куда только не забрасывала меня его изощренная фантазия, отточенная за два десятилетия одиночного заключения внутри самого себя.
Когда я, испуганный, ошарашенный, уносил в кармане в наспех созданной Гермионой фляге, то, что считал его воспоминаниями, я понятия не имел, что прихватил с собой что-то еще. Что-то гораздо большее.
Но он никогда в это не поверит.
Тем не менее, он всегда появляется в самый критический момент. Захлебываясь в трясине, я вижу перед собой протянутую для спасения руку. Он выхватил меня за шкирку из столба огня, согревал в пустыне, подхватывал в воздухе.
В самом начале я был изумлен, и даже рад немного. Страшная опасность, чудесное спасение. Я думал, на этом все закончится. Я ждал разговора, объяснений, обвинений. Хоть чего-нибудь, черт возьми! Да где там. Я недостоин его высочайшего внимания, не достоин даже брошенного вскользь, мимоходом слова. Он оставляет меня, задыхающегося, излеченного и усталого, и просто исчезает. А после сна – новая безумная реальность-не-реальность. Еще более опасная, еще более пугающая и безнадежная, и снова чудесное спасение безо всяких объяснений.
На десятый раз я показал ему «фак» и захлебнулся на его глазах. И утром проснулся в чулане под лестницей, из двери которого вышел в лабиринт, кишащий голодными инферналами.
Так это было в первый раз. С тех пор много чего было. Как я только не умирал. И каждый раз, последнее, что я видел – его черный бесстрастный взгляд.
Миллион тысячелетий назад я снова сунул нос в давно забытые чужие воспоминания, которые видел однажды за двадцать лет до этого. Сам не знаю, чего ради. И оказался здесь. По всей видимости, навек.
Интересно, там, в реальности – осталось ли что-нибудь от меня? Возможно, мое тело сейчас на казенной койке в Мунго, пускает слюну на казенную же смирительную рубашку, по соседству с Локхартом.
Или в нем просто поселился кое-кто другой…
И что, кто бы сказал, меня ждет за дверью сегодня?
А там – ночь. Обычная, звездная. Звезды чужие, но светят так же ярко. Под ногами – шелковая серебристая трава. Воздух свежий, и где-то, похоже, даже поют птицы. Низко нависая над горизонтом ярко горят две одинаковые зеленые звезды, гораздо крупнее прочих. Может быть, это очень далекие неподвижные луны, или соседние планеты в этой неизвестной мне и прочим людям системе. А в том же направлении, но здесь, на земле, я вижу маленький мерцающий огонек. Такая же звездочка. Далекий костер.
Похоже, мне туда.
Чем ближе я подхожу, тем четче видно, что огонь непростой. Его язычки бледные и тонкие, он мерцает зеленым и сиреневым, придавая всему, что вокруг призрачность и щемящую хрупкость.
И я точно знаю, кто это стоит рядом, спиной ко мне. Я слишком часто вижу его в последнее время, чтобы не узнать.
Он оборачивается. Между нами змеятся тоненькие язычки волшебного огня. Курится сладкий дымок. А он смотрит на меня, и в его глазах я не вижу никакого демонического безумия. Ни злобы, ни злорадства. Ничего такого.
Огонь стелется по краю его мантии, ласково обвивает пальцы опущенных рук. Его свет выделяет каждую черточку на лице, очерчивает каждую косточку на кистях, собирается где-то на дне глаз. В которых бесконечное спокойствие.
И тогда я говорю.
- Ты никогда меня не отпустишь.
***
Он наконец-то смотрит прямо мне в глаза. С тем же бесконечным спокойствием.
- Тебя никто не удерживает. Ты сам не уходишь.
И делает шаг вперед.
Я смотрю, как мягко обнимают его ноги язычки волшебного пламени, слизывая одежду, освещая изнутри кожу, лаская и утешая.
«Ты сам не уходишь».
И в тот бесконечно долгий момент понимаю, что это – правда.
И, задержав дыхание, тоже делаю шаг…
Заказ Rabastanka
Рабастан/Тонкс
АУ. Будем считать, что к Фрэнку и Алисе Раба в тот день не пошел.
читать дальшеОгни внизу сливаются в одну сплошную горячую реку, а ветер бьет по щекам наотмашь и высекает из глаз едкие слезы. Тонкс совершенно счастлива. Вместо крови в жилах несется с ревом чистый адреналин, как следует приправленный коньяком и эндорфинами.
- Держись! – слышит она, и метла со свистом срывается в пике к белеющему далеко внизу Куполу Миллениум. Тонкс визжит от восторга, а ветер уносит звук и ее дыхание. Она приникает щекой к теплой коже на куртке, и даже прихватывает зубами выпуклый шов, едва сдерживаясь, чтобы не застонать.
«Лест-ранг», - это имя перекатывается во рту таблеткой фенамина. – «Три дня. Мы знакомы три дня».
У самого отверстия Купола он выравнивает метлу, и, не сбавляя скорости, уносится к Темзе. Каблуки ботинок Тонкс врубаются в поверхность воды, взметывая высоко вверх веера брызг, осыпающих ее и Рабастана. Оба воют и хохочут как сумасшедшие химеры, подставляя лица пахнущим тиной и бензином каплям.
- Я поведу! – кричит девушка, и ее ладонь скользит по его животу вниз, под ремень и сжимается на «рычаге управления». Метла чутко отзывается на каждое движение, и Тонкс снова вопит, не зная, как еще дать выход бушующей внутри радости.
- Вверх! – кричит она, сжимая немного пальчики, и метла послушно уносится вверх, ввинчиваясь в багрово-красное, набрякшее соком небо Лондона.
Заказ [Estella]
Луна/Драко
читать дальше- Зачем ты поцеловал одеяло?
Он, вытянувшись на кровати, рассеянно глядит в потолок, разрисованный разноцветными светящимися звездами. Старается не смотреть в ее сторону.
- Низачем. Промахнулся.
Он все же смотрит. Она уже сидит, поджав под себя ноги, подсвеченная фонарем из-за окна. Вместо стекла какой-то дикий витраж с единорогом, поэтому ее волосы синие, а на левой груди лежит четкий отпечаток розы. Она ахает вдруг, задерживает дыхание и с округлившимся ртом поворачивается к нему. В неясном свете видно, как блестят ее глаза.
- Ты меня хотел поцеловать, да?
Он морщится слегка, потом смеется.
- Да, хотел. И вообще, Лавгуд, ну что такое? Могла бы и не заметить.
Она хохочет и мотает головой, вздымая белую косматую бурю.
- Что ты! Конечно не могла, - отсмеявшись, говорит она очень рассудительным тоном, а ее груди все еще покачиваются и словно бы мерцают в темноте. Он не может отвести взгляд от сосков, неожиданно темных для блондинки. Может, она их красит? Он не замечал.
- Конечно не могла, - продолжает она. – Я очень внимательная. Я все замечаю.
«В особенности то, что не видят другие», - думает он, и понимает, что у этого гораздо больше смыслов, чем ему казалось всегда.
- И изобретательная, - говорит он вслух. Она оживленно кивает, и груди снова начинают свой завораживающий танец в полумраке.
- О, да. Это у меня от мамы – она была большой изобретательницей. Недавно я придумала, как варить яйца кофейнике. Хочешь, покажу?
Он громко хохочет, колотя ладонью по матрацу под собой. Ну почему, почему в этой захламленной круглой комнате с пятиметровым потолком и кроватью все так? Что за свойство у этих стен – не пропускать извне ничего раздражающего, страшного, грустного, давно надоевшего, неприятного, от чего, казалось, и не избавиться никогда?
А может, дело не в стенах, и это – свойство женщины, которая хохочет сейчас, запрокинув голову, и соски ее грудей смотрят ему, кажется, в самое сердце.
- О, ты наверное, имел ввиду – изобретательна в сексе, - говорит она, вдруг перестав хохотать. Он осторожно кивает.
- И это тоже, - и с облегчением видит ее радостную улыбку в ответ.
- О, да! Секс – отличный способ провести свободное время, - ее обычный рассудительный тон и мечтательный взгляд, ее груди, светящиеся в темноте двойными лунами, ее округлый рот, так непринужденно произносящий слово «секс», вместо привычного «долг». Все это заставляет его член устремляться ввысь, к нарисованным на потолке звездам.
- Я тоже так думаю, - говорит он, но такого же непринужденного тона уже не получается. А она хлопает в ладоши от радости.
- Как здорово! У нас с тобой – общее хобби! Говорят, это отличный старт для долгой и крепкой дружбы!
Хобби! Если бы ее рука не лежала на его члене, это можно было бы принять за светскую беседу. Шутит она, что ли? А потом он забывает думать, теряет все мысли, потому что перед его взглядом дрожат две полные, сияющие луны, и он наконец-то может поймать их губами.
***
Зал приемов Министерства магии полнился светом, музыкой и людьми. Гарри поздоровался с Малфоем, проводил глазами легкую серебристую фигурку, исчезнувшую в толпе.
- Это Луна тут была?
Малфой рассеянно кивнул. Гарри вскинул брови.
- Вы общаетесь?
- У нас общее хобби, - улыбнулся Малфой и откланялся. Гарри проводил взглядом и его.
- Хобби, - Поттер качает головой. – Кто бы мог подумать. Что общего у Малфоя с морщерогими кизляками?.
Заказ Читерабоб
Снейп/Люпин
читать дальшеКончик старого пера легко касается искристого белого покрова, оставляя невесомые, тонкие линии. Сквозь них тут же протекают в комнату ало-золотые лучи закатного солнца. Похоже, буран закончился.
- Может быть, завтра дождемся почтальона.
- Вряд ли. Разве только сов. Все дороги завалены.
Он стоит сзади. Скрестив руки, – о, я это точно знаю, – и неодобрительно, – это я тоже знаю, – глядит на собственный профиль, наливающийся золотом на окне. Я улыбаюсь, дышу на замерзшее стекло, и снег на его щеках превращается в сияющий лунный камень – мутно-голубой лед с заключенной внутри капелькой выдержанного коньяка.
- Отморозишь нос. И пальцы. Опять простудишься и изойдешь соплями.
Мелкая искристая крошка сыплется на подоконник из-под острия. Еще черта – и да! Белоснежная копия его усмешки. Которую я знаю на память, на ощупь, губами, глазами, пальцами... И которая – и в этом я уверен - прямо сейчас играет на его губах.
Когда мои губы приникают к этой усмешке, пронзительный холод сводит зубы и виски, воруя несколько вдохов. Так это и было в самый первый раз. А потом я поворачиваюсь к нему, и на заледеневшую кожу ложится тепло его дыхания.
- В предсказаниях ты всегда был не очень-то, - теперь я знаю, как нужно говорить такие вещи, чтобы он мог опознать шутку. И жалкая пара миллиметров между нашими губами исчезает. А я чувствую, снова чувствую, как поднимающийся жар изгоняет последние следы заледенелости.
Он улыбается. Но глаза серьезны.
- Отнюдь. Я многое успеваю предотвратить, знаешь ли.
И с лицом, серьезностью способным поспорить с портретом индейского вождя, заматывает меня в косматый шерстяной плед по самые ноздри.
В очаге трещат поленья, бросая тепещущие тени на потолок. В воздухе легкий запах сосны и коньяка. Где-то за стенами садится солнце, существует мир.
Скоро стемнеет, и можно будет зажечь свечи.
Заказ Prosto_YA!
Тонкс/Люпин
читать дальшеГусеница ползет вверх по стволу яблони. Настырное маленькое существо упорно цепляется крошечными лапками-крючочками за шероховатости, сантиметр за сантиметром лезет и лезет вверх. Обогнуть сучок, простелиться по длинной трещине в коре. Вот она добирается до высеребренного временем голого участка, изгибается пушистым вопросительным знаком. И снова настырно лезет вперед, золотясь змеистой спинкой в последних лучах солнца. Выше и выше, уже почти подбираясь к самой первой из ветвей дерева.
Огромный шаг вперед для гусеницы.
Абсолютное ничто для человечества.
Холодный порыв ветра срывает гусеницу, бросает вниз, к корням, в прошлогоднюю листву, которую в этом году некому было собрать и сжечь.
Женщина с красными как огонь волосами стоит, прислонившись к стволу. Бледное лазоревое небо над ее головой медленно меркнет, исходя желтизной у горизонта, бугрящегося багровым. Холодный ветер шевелит длинные пряди, леденит щеки и на вкус отдает металлом.
Темнеет.
Шуршит листва. Шаги торопливые, резкие. Женщина не оборачивается – она их знает. Жадно ловит взглядом последние золотые искорки в небесах.
Тепло его ладоней она чувствует даже сквозь задубевшую кожу куртки.
- В Хогвартсе готовятся к сражению. Я там нужен.
Она глядит сквозь него. Чернеет небо. Чернеют и ее глаза. Бледная улыбка на тонких губах.
- Моя палочка. Осталась рядом с Тедди.
Он непонимающе хмурится. Она наконец поднимает взгляд.
- Ступефай и Петрификус. Все, что нужно для счастья.
Он улыбается. Так наверное он один умеет улыбаться – когда глаза светятся теплым золотом.
Она слушает его шаги в темноте. Шорох старой листвы и скрип гальки на садовой дорожке. Слушает скрип узловатых ветвей старой яблони. Лай собак где-то далеко в темноте. Слушает, как скрипит при каждом ее движении кожа на куртке. Как шуршат волосы по стволу дерева. Как в дальней комнате другая женщина тихо поет младенцу.
Слушает свои собственные медленные шаги.
А за ее спиной, полной темноте маленькая гусеница снова начинает свой путь наверх. Может быть, на этот раз она успеет?