Подарки на новый годдля
heldis вообще,
Снейп/Тонксно если придираться, то скорее
Тонкс/Люпин и Снейп/ЛилиR, недо-pwp
читать дальше- Я приглашала к нам на сегодня голубушкку Тонкс, - сообщила миссис Уизли, с ненужной силой опуская на стол блюдо с морковью и одаряя Флер свирепым взглядом, - но она не появится. Ты с ней в последнее время не разговаривал, Ремус?
- Нет, я вообще мало с кем виделся, - ответил Люпин. - Но ведь Тонкс есть у кого погостить - какие-нибудь родные, не так ли?
- Хм-м, - произнесла миссис Уизли. - Может быть. На само-то деле мне показалось, что девочка надумала провести это Рождество в одиночестве.
Тонкс выдыхает ему "люблю" в приоткрытый рот, прежде чем поцеловать.
Слизывает жар с его кожи, чувствуя ладонью, как бешенно бьется его сердце - совершенно не в такт ритму их тел.
От ее прикосновений он едва-заметно вздрагивает.
- Вы похожи, - шепчет она, прикусывая мочку его уха, зарывясь носом в волнистые русые волосы, - ты так же не привык к ласке.
- Молчи.
Это главное правило, и ей стыдно, что она нарушила его.
Поэтому она выпрямляется, предлагая ему смотреть на нее, любоваться ею, сходить с ума от близости. Он поднимает руку и - секундная заминка - кладет ладонь на грудь.
Ей нравится его неловкость. Все, как надо.
Она вновь наклоняется, чтобы поцеловать - рыжие локоны падают на белую подушку. Проводит языком по полоске шрама на правой щеке - она столько раз смотрела на нее и мечтала именно об этом. С ума сойти.
Она смотрит, смотрит на любимое лицо, вглядываясь в каждую черточку и даже не понимает, что по ее лицу текут слезы, пока он не очерчивает их след шершавым пальцем.
Этими же пальцами он закрывает ей глаза, напоминая об уговоре, а она целует ладонь, на которой знает каждую чертову линию.
Он дрожит, и каждый короткий выдох - задушенный стон.
А после сказка заканчивается, и она тянется к сумке за сигаретами, чтобы задохнуться в сером дыме.
Он морщится и ему достаточно протянуть руку, чтобы распахнуть окно. И только тогда она соображает спросить: "Ты не против, если я закурю?".
Бессмысленно. Все бессмысленно.
Сидит, подтянув к себе колени, а из окна тянет морозом, и снежинки, залетая в комнату, плавятся на обнаженной коже.
Тонкс дрожит - от холода и просто так. Она не перестает смотреть на мужчину перед собой, и ее рука с сигаретой бьется в истерике.
- Сколько тебе осталось?
- Минут десять, - отвечает он, бросая взгляд на часы на прикроватной тумбе.
- А потом карета вновь превратится в тыкву, - с мрачной усмешкой проговаривает она, делая очередную короткую и жадную затяжку.
- Что?
- Ничего. Неудачное сравнение.
Она делает попытку улыбнуться, а, не сумев, отводит глаза, гася сигарету о мраморный подоконник и выбрасывая окурок в черное небо.
Непривычно длинные волосы щекочут кожу, она отбрасывает их за спину. Выходит неуклюже, и она замечает, что он на мгновение морщится - от очередного несоответствия, которым грешит и эта кратковременная вспышка раздражения, так несвойственная лицу, которое Тонкс любит.
Да, сказка кончилась.
Иллюзии рассеиваются вместе с сигаретным дымом - оставляя едкий душок. Сплошной самообман - зачем все это нужно?
"Нужно, очень нужно", - отвечает сама себе Тонкс.
Одевается она в спешке, желая избежать того мгновения, когда реальность станет совсем невыносимой - слишком явной, чтобы ее отрицать.
Она целует его напоследок, с жадным трепетом заставляя рассудок разрываться между навязанным образом и осознанием того, что все это фальш.
Игры неудачников.
- Спасибо... Северус, - с секундной заминкой говорит она, а после быстро касается губами щеки - целуя уже того, кто спрятан под
невыносимо-любимой оболочкой.
Он проводит ладонью по ее лицу, по ее неистово-рыжим волосам. Не смотрит ей в глаза, словно боится испортить мгновение.
- С Рождеством, - шепчет она.
- С Рождеством, - вторит он в ответ, и после Тонкс исчезает в зеленом пламени камина.
А за окном - несносная метель, и ветер врывается в комнату вместе со снегом, и совсем чужое тело все в мурашках, и легче совсем не думать,
легче - глядеть, как тают снежинки на бледной коже.
Северус берет с тумбы обрывок колдографии, заключенный в рамку - неровные края в том месте, где он ее располовинил. Вырванная из "контекста" счастливая молодая женщина. Та самая, что только что целовала его, та, с которой он занимался любовью.
Бред-бред-бред, сладкий и беспощадный.
Северус смотрит на колдографию, и в стекле рамки отражается чужое лицо - дурак Люпин, не понимающий своего счастья. Она близко, она любит, она жива, в отличие от той, что на портрете.
Северус смотрит на колдографию до тех пор, пока действие оборотного зелья не заканчивается и в стекле не отражается его собственное лицо. 
-
-
06.01.2010 в 09:04Оу... а ведь это больно...
-
-
07.01.2010 в 19:29